Когда они остались одни, Дом О'Флахерти подошел к скамейке и холодно произнес:
— Я знаю, что ты пришла в себя, Скай. Поднимись и поприветствуй как следует своего господина и повелителя.
Медленно она приподнялась и быстро поцеловала его в губы. Он усмехнулся и с молниеносной быстротой притянул жену к себе. Скай напряглась, а он рассмеялся:
— Да, да, ты ведь не любишь меня, жена? Тем хуже для тебя! Потому что скоро тебе придется ублажать меня и только меня. Уж я постараюсь вытряхнуть из твоей головы все мысли о Найле Бурке. — Дом прижался к ней губами. Скай уперлась ему в грудь сжатыми кулаками. Внезапный стук в дверь принес ей освобождение. Дом процедил проклятие и громко воскликнул:
— Войдите!
В комнате появились две монахини. Потупив глаза, они поставили поднос с дымящейся едой на стол и поспешили уйти. Скай вырвалась из рук мужа.
— Как предусмотрительно, — радостно воскликнула она, — нам прислали ужин!
— Я еще не хочу есть, — заявил он угрюмо. Она подняла крышку с блюд:
— Посмотри, вареные креветки! А здесь замечательный каплун! А вот баранина! Если мы сейчас не поедим, все остынет.
— Ну и пусть! — Он подошел к ней сзади и принялся распускать корсет, потом обхватил руками и сжал грудь. — Вот по чему я изголодался, Скай. Еда подождет. Иди в спальню, разденься и жди меня в кровати.
Скай крепко зажмурила глаза, чтобы не расплакаться:
— О, Дом, не здесь, — попросила она. — Я сделаю все, что ты потребуешь, но не здесь. Не в этом святом месте!
— Да, действительно, я не думал об этом, — задумчиво ответил он. — Но мысль овладеть тобой в монастыре мне нравится. Давай представим, что ты молодая монахиня, которую насилует вождь викингов. — Скай содрогнулась от святотатства мужа, но Дом только ухмыльнулся. — Ну, быстрей же, я горю нетерпением. Ты и так целый месяц не выполняла супружеского долга! — Он почти выкрикивал слова и легонько похлопывал ее по щеке.
У нее не было сил сопротивляться — весть о женитьбе Найла надломила ее, совсем лишила сил. Она проскользнула в спальню, трясущимися руками стянула с себя одежду и забралась в кровать. Через минуту в дверях появился Дом, потягивая вино из бокала. Поставив его на ночной столик, он быстро разделся, разбросав одежду. Когда он повернулся к кровати, Скай пришла в ужас. Найл выглядел внушительно, но ее муж был огромен. Заметив ее испуг, Дом рассмеялся:
— Девицы в Париже называли меня» Ле Торс «! Знаешь, что это значит?
В страхе она кивнула.
— Бык, — только и смогла прошептать девушка.
— Да, бык, — гордо повторил он. — Таков я и есть! А теперь, жена, приготовься. Я иду к тебе. — Он сорвал одеяло, которое Скай натянула себе на грудь. Вид ее нагого тела воспламенил Дома, он бросился на жену.
— Но, Дом, я не готова, — еле выдохнула она. Он приподнялся и посмотрел на Скай сверху вниз.
— Не готова? — недоверчиво переспросил он. Если бы он не был так поражен, наверное, ударил бы ее. — А тебе, Скай, и не надо готовиться. Я ведь готов!
В следующий миг она была оглушена. Но прежде чем смогла закричать, почувствовала, как его ладонь зажимает ей рот. Он был уже в ней, но все приговаривал:
— Ты твердая, как барабан; знать, у Бурка член не больше червя, раз ты совсем не помягчела.
Он бился на ней, а в ее глазах кричали боль и испуг. Она попыталась лежать спокойно, чтобы уменьшить боль, но не смогла. Хотела ускользнуть, но он принял ее движение за пробудившуюся страсть и рассмеялся:
— Я ведь знал, что, несмотря на свои приличные манеры, ты хорошая шлюха! Мне повезло! — И он еще глубже и энергичнее вошел в нее. — Не бойся, любимая, я научу тебя таким штучкам, которые доставят удовольствие нам обоим. — И с удовлетворенным ревом он содрогнулся от страсти.
Несколько мгновений О'Флахерти еще лежал на ней, потом поднялся, вышел в гостиную и налил себе еще вина. Скай чувствовала, как по ее щекам струятся слезы, но боялась всхлипнуть, чтобы не разозлить мужа. Потом услышала, как он поднимает крышки и пробует еду. Он и не подумал предложить что-нибудь жене.
В спальню Дом вернулся, сжимая в руке цыплячью ногу. Подойдя к кровати, он похлопал жену по щеке. Скай притворилась спящей, надеясь, что он оставит ее в покое. Она слышала, как он методично, не спеша, пережевывает мясо. Потом кость полетела на пол.
— Готовься!
Сопротивление было бесполезным. Она его жена, его вещь. И снова боль, и снова унижение. На этот раз он откатился от нее, лег на спину и вскоре захрапел. Скай подождала немного и выбралась из постели. Она едва передвигала ноги, но поползла бы и на четвереньках, только бы убраться из комнаты.
Оказавшись в гостиной, она дрожащей рукой налила себе вина, половину пролив на стол. Подбросив дров в камин, она рухнула в кресло.
Найл! Какие у него нежные руки и губы! Он стремился доставить ей радость, обучая доставлять радость ему. Будь он проклят! Будь он проклят! Он предал ее. Все правильно. Наследник знатного рода позабавился с ней, удовлетворил свое желание лишить ее невинности — такое схожее с желанием Дома подчинить ее всю. Рука легла на ее плечо, и Скай в страхе вскинула глаза.
— Я заснул, и ты ушла, — произнес он бесцветным голосом. — Ты плачешь. Все еще печалишься, что я не Найл?
Скай с виноватым видом быстро утерла слезы и покачала головой. Его голос стал чуточку мягче.
— Может быть, я сделал тебе больно. Не тревожься. Со временем ты привыкнешь и приспособишься ко мне. Ну пойдем, дорогая, я хочу любить тебя еще. Ведь если ты не можешь заснуть, значит, я мало потрудился над тобой. К тому же, — он похотливо ухмыльнулся, — ты слаще, чем я полагал.
Остаток ночи, мучаясь в объятиях мужа, Скай чувствовала, как растет в ней ненависть к Найду Бурку. Она обдумывала, как когда-нибудь сумеет ему отомстить. О, она сумеет отплатить ему за разбитые мечты.
Подобная сцена происходила и вдали от монастыря, в замке Мак-Уилльяма.
С рождения Дарра О'Нейл была предназначена для служения церкви. Ее старшая сестра была помолвлена и вышла замуж за О'Коннола, средняя — помолвлена с Найлом Бурком, но прошлой зимой Сейт внезапно заболела и умерла. Дарру, которая с пяти лет находилась в обожаемой ею обители Святой Девы Марии, забрали домой, чтобы она заняла в брачной постели место сестры.
Для Дарры это оказалось настоящей трагедией — она родилась невестой Христовой. Когда ее забирали домой, ей оставалось только два дня до пострига. С шумом и криками отец со своими людьми ворвался в монастырь как раз вовремя, чтобы уберечь от ножниц золотистые волосы дочери. О'Нейл махнул рукой на деньги, которые были внесены в монастырь, зная, что так настоятельница окажется сговорчивее. К тому же он ничего не терял: деньги были уплачены восемь лет назад, когда приданое Сейт передавали Мак-Уилльямам во время помолвки.
